Анна Кинарова: «Зачем кивать в сторону Европы, если можно в Астрахани сделать не хуже»

Каждый из нас слышал об организации «Красный Крест», многие даже знают, что его отделение есть в Астрахани. Но немногие в курсе, чем конкретно занимается организации. А сфера деятельности у нее крайне обширная. Чтобы рассказать об этом читателям, журналист «Блокнота» пообщался с заместителем председателя астраханского отделения Анной Кинаровой, безоговорочно попав под ее сумасшедшее обаяние.

- Анна, сколько лет существует «Красный Крест» в Астрахани?

- В этом году нам 150 лет, исторически. Российскому «Красному Кресту» в том году было 150 лет, Международному комитету, штаб-квартира которого в Женеве, - 155 лет. В Астрахани, как видите, организация появилась одной из первых по стране, вровень с нами идёт только Новгород, тоже праздновали 150-летие. В том году празднование российского «Красного Креста» проходило в галерее Зураба Церетели. Нас даже поздравляли космонавты из космоса. Астраханский «Красный крест» себе такого, конечно, позволить не может, мы решили отпраздновать этот год работой и новыми проектами, мероприятиями, мастер-классами, обучалками. 4 декабря открывается историческая выставка в Музее боевой славы.

- Как вы сами оказались в «Красном Кресте»?

- Моя история занимательна. Председатель, который возглавлял астраханский «Красный Крест» на протяжении 35 лет - это моя бабушка. Нынешний руководитель – моя мама, так получилось, что у нас династия по женской линии.

Скажу честно, с «Красного Креста» я сбегала много-много раз. На 10 лет убегала в Южную Корею. Но везде, где бы я не была, в какой бы стране, обязательно оказывалась в «Красном Кресте» или «Красном Полумесяце». Когда пришло время и я поняла, что это моя карма и мне не убежать, я разозлилась сначала. А потом решила, что все те навыки, которые приобрела заграницей у своих коллег, принести сюда, поставив себе амбициозную задачу. Мне стало интересно, можно ли из регионального центра, который находится в кризисной ситуации, сделать конфетку. Часто в пример ставят Европу, но ведь можно сделать так, чтобы в пример ставили нас, чтобы к нам приезжали и спрашивали, как вы это делаете. Вот такая цель. И я думаю, что мы к ней успешно идем.

Когда два года назад мы начинали с председателем свою программу как антикризисные менеджеры, то столкнулись с тем, что люди говорили нам: «Это никому не нужно. Чем вы вообще занимаетесь? Что вы вообще придумали?». Стало так обидно за астраханцев! Астраханцы что, самые плохие люди что ли? Везде нужно, а нам не нужно? В свое время астраханцы собирали теплоходы с гуманитарным грузом, поезда милосердия, самолёты в Читу вылетали. Настолько была налажена работа внутри, что мы могли ещё помогать и коллегам в других регионах: в Беслане, в Каспийске. А сейчас мы столкнулись с тем, что внутри сгенерироваться не можем. А всё просто: надо признать, что это пробел наш и наших коллег. Нужно выходить и рассказывать о себе, нужно людям давать право узнать нас, задать вопросы. Сейчас с развитием интернета часто искажается информация, особенно когда собираются крупные средства, там всегда бывает много разговоров. Поэтому мы заняли позицию открытого диалога со СМИ, с людьми, показывая прозрачность нашей работы. Но есть и вторая сторона медали. К нам приходят разные люди, мы не можем себе позволить в соцсети и на сайте выкладывать всю нашу работу. Вы представляете, пришёл человек босой, голодный, а мы ему выдаём гуманитарную помощь и такие: «Подождите, пару селфи, чтобы видели, что у нас всё прозрачно». Естественно, очень много работы, которую не видно, которая ежедневно проходит. Есть, например, такое направление, как внутреннее снятие социальной напряжённости. Приходит человек из мест не столь отдалённых, только что освободившийся, неважно по какой статье, за что сидел, нас это не касается, и говорит «мне покушать надо и во что-то переодеться». И если мы ему сейчас не поможем, то он выйдет и кого-нибудь из наших астраханцев разует. А потом нам говорят, мол, всем подряд помогаете. Да, для того, чтобы вас же и обезопасить.

- Откуда появились средства на то, чтобы снова запустить эту махину?

- Два года назад мы с мамой, хотя чаще я называю её Елена Геннадьевна, возникла идея открыть маленький бизнес в России, я тогда жила в Южной Корее. Не планировала сюда возвращаться, в мыслях не было. Мы начали планировать, какой маленький бизнес можем открыть. Заниматься должна была я, курировать мама. А потом раз – и вложили все накопления в «Красный Крест». Это позволило какое-то время работать без зарплаты. Главная задача была вывести организацию на нулевой баланс. Елена Геннадьевна занималась юридическими моментами, судами, приставами, для того, чтобы последний стул из-под попы не забрали, а моя задача была завести деятельность и максимальное количество полезных программ привезти сюда.

- На какие средства приобретается эта гуманитарная помощь?

- Это все наши астраханцы. У нас нет финансовой поддержки ни государственной, ни московской, ни внутренней красно-крестной.

- Это нормальная практика или только у нас так?

- Это нормальная практика. Просто в некоторых государствах «Красный Крест» или «Красный Полумесяц» находятся на хорошей государственной поддержке. У нас есть вариант гранты писать. Опять же – это временная деятельность, гранд закончился, а дальше что? Основное, на что существует организация – это членские взносы. Каждый человек, у которого есть такой билетик, является участником всемирного движения «Красного Креста», просто в астраханском регионе. Поэтому мы говорим: «Когда слышите, что астраханский «Красный Крест» помог кому-то - это не мы, мы просто доверенные лица. Это вы, астраханцы». Каждый, у кого есть такой билетик на руках, имеет моральное право считать себя причастным к этом помощи.

- Сколько человек получило помощь с начала года?

- Более 300 человек. А более 3000 человек прошли обучение по международному гуманитарному праву. Это мало. Но мы взяли организацию даже не с нулевым балансом, а с минусовым. Пришлось оказывать помощь и параллельно искать средства, затыкать дыры, отдавать долги. С 2019 года мы на нуле, мы выровнялись, мы пережили, всё в прошлом, теперь будет гораздо проще.

В этом году мы с фондом продовольствия «Русь» проводили в пяти магазинах крупной продуктовой сети акцию «Корзина доброты», каждый мог что-то купить и сложить туда, из этого формировали продуктовый наборы, как раз порядка 300 человек получили эту помощь. Повторить такие акции в 2019 году было бы здорово.

- Сколько человек работает у вас?

- Штатных сотрудников трое, плюс инструкторы, они как внештатники идут. Но у нас очень много, как я говорю, друзей «Красного Креста». Тех, кто заразился этой идей и деятельностью, параллельно со своей работой прибегают сюда, помогают, спрашивают, что ещё нужно сделать, как посодействовать. Поэтому я не скажу, что нас мало, мы такая команда!

- То есть у вас много союзников, помощников?

- Неравнодушных людей очень много. Когда мы начинали, нам говорили, что это - ветряная мельница, мол, вы не можете всколыхнуть это общество. А нам удаётся. Люди выходят после наших семинаров, тренингов, с курсов первой помощи с другими глазами.

Человек за день курса «Первой помощи», например, просто перезагружается, это задача инструктора. Помимо того, что люди проходят обучения и получают навыки спасения человека, не только своего близкого, прохожего на улице, они выходят ещё и неравнодушными. Нашему учебному центру мало просто выпустить инструкторов. Могу их сейчас набрать 10, 20, обучить, сертификаты дать, везде по телевидению покажут, похлопают люди, скажут, что Астрахань крутая, теперь у нас 20 инструкторов. Но каких? На какие предприятия могу их отправить, чтобы не было стыдно?

- Сколько человек, обученных первой помощи, в Астрахани?

- По базовой программе «Первая помощь» порядка 700 человек, я сама прошла это обучение в конце января этого года.

- Любой человек может пройти курс?

- Да, конечно. Это стоит денег, но человек мало того, что обучается, он ещё и делает благотворительный взнос в организацию. Это поддержание оборудование, организация семинаров, эти же средства идут на помощь нашим астраханцам. После обучения выдаем сертификат международного образца.

- А удаётся ли совмещать личную жизнь с такой бурной деятельностью?

- Конечно, у меня есть ещё и свои интересы. Умудряюсь бегать и в спортзал, и заниматься другими делами, семейными. Не всегда конечно, ведь есть еще и командировки, выезды. Я уже была замужем, как говорю - сходила, выспалась, вернулась. Если будет второй брак, то одно знаю точно: семья будет всё равно повязана в «Красном Кресте». Я выросла в «Красном Кресте», я знаю, что это такое. Потому что – мама руководитель, председатель, папа - главный волонтер, на всех мероприятиях, несмотря на то, что он военнослужащий. Если кто-то из членов семьи здесь, то вся семья в итоге здесь. К нам инструкторы только приходят, а глядишь - у них уже дети рисуют рисунки про «Красный Крест».

- Какая работа еще ведется?

- У нас недавно прошёл шикарный тренинг «Противодействие торговли людьми», с акцентом на женщин. Эта программа была спущена в 15 регионов из 12 стран и Астрахань туда попала. И вот я думала, что я прошла такое обучение, нас учили непосредственно представители штаб-квартиры Женевы, меня прокачивали дипломаты-международники из Франции, Европы. Я была участником команды в составе G20, когда ещё президент был Дмитрий Медведев, я была на границе Северной и Южной Кореи. И вот за этот тренинг меня три раза завербовали! Нам показывали схему вербовки, как это происходит на нас самих же.

- Так, подождите, а в Астрахани есть рабство?!

- Конечно, просто это не озвучивается, замалчивается, а проблема есть. И к нам приходили те, кто сбежали из рабства, просили хоть одежду, хоть что-то. Это люди, которые были в рабстве в Астрахани и за ее пределами. Мы знаем точки. Мы знаем расценки.

- А правоохранительные органы что?

- Они правоохраняют. Мы вне политики. Наше дело помочь, а не освобождать, вызволять из рабства. Ну, я плохо себя представляю себя, лазающую по заборам, под колючей проволокой. Есть ребята из сообщества «Альтернатива». Они этим и занимаются.

Если мы будем освещать эту проблему - меньше людей попадут, мы не вправе говорить об этом с детьми, но мы можем поговорить об этом со взрослыми, они уже в свою очередь поговорят об этом с детьми. Как это происходит, какая схема, вербовка ли, транспортировка ли. И людей это удивляет. Ты что думаешь, что рабство - это только когда людей взяли в рабство и они там работают? Ваши тело и органы – это тоже достаточно интересный в международном бизнес-секторе сегмент.

Все мы, девочки, знаем, как ходить к косметологам, делать инъекции, пластику. А ведущие пластические хирурги на ком репетируют? Они тоже заказывают и выкупают тела. Просто мы об этом не задумываемся…

Есть еще у нас программа «Восстановление семейных связей» – тоже наше направление, мы ищем родственников, но не ищем, если это алиментные долги, наследство или попытки воссоздать родословную. У нас есть центр розыска информации «Красного креста», ему более 70 лет, находится он в центре Москвы, там архивы капитальные. Ведем поиск людей после землетрясений, техногенных катастроф, взрывов. Поиск начинается, когда человек покинул границы страны, пока внутри России - этим занимаются правоохранительные органы. Кому как не нам, мы находимся в 190 странах. У сейчас три открытых дела, поиск троих астраханских детишек в Сирии и двоих - в Ираке, и поиск захоронения в Словении, астраханка ищет, где захоронен её дядя.