«Мама наливала мне стакан молока и давала два-три ломтика хлеба»: почетный гражданин Астрахани о жизни во время войны

В преддверии 75-ой годовщины Победы советского народа в Великой Отечественной войне Астраханский государственный архив, рабочая группа краеведов и "Блокнот" запустили уникальную акцию "Астрахань прифронтовая. Госпитали". Это серия материалов, которые расскажут вам о жизни нашего города и его жителей в тяжелые военные годы. Сегодня своими воспоминаниями о жизни во время войны с читателями "Блокнота" поделится заслуженный художник России, почетный гражданин Астрахани Николай Кириллович Рудиков.

Николай Рудиков родился в Астрахани в 1930 году. С детства он мечтал стать художником. В 1947 году поступил в Пензенское художественное училище имени К.А. Савицкого. Там проучился под руководством нашего земляка,   известного художника Ивана Горюшкина-Сорокопудова. По окончании училища Николай Кириллович вернулся в Астрахань и уже более 60 лет проживает и работает в родном городе. Все эти годы он не перестает удивляться его красотой, воспевая её в своих произведениях. Коллеги называют художника летописцем Астрахани. На его рисунках запечатлены знакомые дворы и улочки, колоритные картины прошлого, связанные с нашим городом.

Первый день войны

Война началась в ночь на 22 июня 1941 года. Вечером в субботу папа сказал мне: «Сынок, сегодня ложись спать пораньше. Завтра поедем за камышом». Надо напомнить, что в 1941 году на Волге не было ни одной гидроэлектростанции, а потому в конце июня полая вода стояла у самой забойки, то есть у вала. Стало быть, ни о каком выпасе скота не было и речи. Весь скот находился на подворье, и его надо было кормить. В этот период, когда все луга были залиты водой, выручал камыш – он быстро рос, листья были большими и сочными, и скот с особым удовольствием его поедал. Мне в ту пору было десять лет, и до дня рождения оставалось всего четыре дня. Но я уже в полной мере умел пользоваться серпом и наравне со взрослыми косил камыш, складывал его ровно, а потом уже связывал в сноп.

Утро 22 июня 1941 года было теплое, солнечное, и, на удивление, какое-то приветливое. Небольшой ветер наполнил парус, и мы, набирая скорость, поплыли вниз по течению. На полном ходу, как нам позволяла скорость, мы врезались в самую гущу камыша, и наша лодка остановилась. Подкатав парус, чтобы он не мешал работе, мы принялись за дело. Никакой сложности в заготовке камыша нет. Левой рукой захватываешь три-пять стеблей, а правой снизу вверх подрезаешь серпом. Так идет эта монотонная работа.

Загрузив лодку камышом, двинулись в обратный путь. На этот раз ветер ослаб, и добрались до дома к пяти часам вечера. Подплывая, я обратил внимание на одну странность, которой раньше не наблюдал. По всей длине вала небольшими группками стояли люди, и их было так много, что невольно вызывало недоумение: что они там делают , о чем беседуют. Когда подплыли к первой группе метров на семьдесят, то кто-то крикнул нам, узнав отца: «Дядя Кирилл, вы слышали? Началась война!» И так повторялось до тех пор, пока не причалили к месту стоянки у дома. Что в это время чувствовал отец, я не знаю. Но он-то знал, что такое война.

Мне было непонятно, что это слово "война" означает и как повлияет на судьбу людей и на мою личную, и поэтому я не испугался, но какой-то холодок по сердцу все же пробежал, когда я увидел, что все взрослые принимали это сообщение с большой тревогой. Таким в мельчайших деталях запомнился мне первый день начала войны.

В первый же день по радио выступил министр иностранных дел СССР - Вячеслав Михайлович Молотов. Он объявил о вероломном нападении на нашу страну гитлеровской Германии и сформулировал простыми словами мысль, которая была актуальна с первого и до последнего дня войны:

«Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

Формула победы

Этой формуле с первых дней войны было подчинено все, что делалось в нашей стране во всех сферах деятельности: от токаря, обрабатывающего ствол автомата, до ученого, работающего над улучшением брони для наших танков.

Художники и кинематографисты внесли свой вклад в общее дело борьбы с фашизмом. Перед каждым кинофильмом в кинотеатрах показывали журнал, в котором разоблачались преступные деяния фашистов на территории нашей страны. То же самое, но в еще более обостренной форме показывали стране и всему миру художники-карикатуристы. Они, воистину, своими разящими карикатурами приравняли перо к штыку, как говорил Владимир Маяковский.

Кто не знал в то время трех замечательных, смелых и талантливых художников, подписывавших свои работы псевдонимом Кукрыниксы. С первых же дней войны их плакаты мы видели в магазинах, кинотеатрах, на фасадах домов. Их усилия приносили свои плоды. Наш миролюбивый народ осознавал, с каким коварным врагом нам предстоит воевать и какая упорная, самоотверженная и жертвенная предстоит борьба.

С первых же дней войны многие ушли на фронт добровольцами. Накал патриотизма зашкаливал, особенно у молодых людей. Я помню, как мой брат Василий и двоюродный брат Александр всерьез обсуждали побег из дома на фронт. Одному из них в то время было шестнадцать, а другому - пятнадцать лет.

Но пришло время, и они были призваны в армию своевременно и воевали до конца войны, брали Берлин, и каким-то чудесным образом им удалось встретиться в этом огромном городе: один был танкист, другой – водолаз.

Ломтик хлеба и глобальная стройка

Через двадцать шесть дней после начала войны ввели карточную систему на продукты питания. Жизненный уровень населения, и до того невысокий, стал просто скудным. Я хорошо помню свой завтрак, когда мама отправляла меня в школу к девяти часам утра. Она наливала мне стакан молока и давала два-три ломтика хлеба. В школе, перед большой переменой, наша учительница Надежда Прокофьевна Носова вносила в класс большой фанерный лист, поднос. На нем лежали сорок два ломтика хлеба – столько учеников было в классе. Она проходила по рядам и раздавала каждому в руки. Я очень радовался, если мне иногда доставалась горбушка черного хлеба.

Очень быстро прошло лето первого года войны, за летом - осень, и незаметно подкралась ранняя зима. Она была в тот год очень холодной и снежной. Река Прямая Болда была скована крепким льдом, но снег на нем не держался: ветер сдувал его к берегам. Иногда от сильных морозов лед трескался и издавал угрожающие звуки.

В условиях военного времени  заработала на полную мощь судоверфь имени Кирова, и когда к ее стапелям надо было провести очередное судно для ремонта, то лед взламывали ледоколом. Предвидя большой грузопоток через Волгу, приняли решение о строительстве деревянного железнодорожного моста в районе Солянки. Прежде надо было построить подходы к реке. Началось возведение насыпи с двух сторон одновременно.

Особенно большая работа предстояла на левобережной, пойменной стороне Волги. Нашему колхозу им. ЦК ВКП (б) дали задание – переместить определенное количество кубометров грунта, и поэтому правление колхоза, чтобы выполнить его, мобилизовало всех, кто мог трудиться. Из нашей семьи выходили  на работу: папа, мама, сестра и брат. Сестре в то время было семнадцать, брату пятнадцать. А меня оставили сторожить дом и работать по хозяйству, давать корм домашним животным.

На работу уходили рано утром, а приходили поздно вечером. Один раз в день кормили горячей пищей. Я не был очевидцем, из рассказов родителей у меня создалось представление об этой чрезвычайно важной стройке. Дневное задание на каждого человека было высоким,  рабочий день длился не меньше десяти-двенадцати часов. Особенно трудно было эвакуированным. Начались холода, а они были плохо одеты, плохо обуты и представляли собой жалкое зрелище. Об этом часто и шли разговоры по вечерам в нашей семье. 

О стройке. Главным орудием труда была лопата, а земля перевозилась в основном или на тачках, или на повозках, запряженных лошадьми, или, совсем редко, использовались грузовики. Наш колхоз выполнил свое задание дней за сорок и был освобожден по договоренности от трудовой повинности, но насыпь продолжали возводить и даже в зимнее время. Сам же мост начали строить уже ранней весной 1942 года. Мост был возведен из крупных бревен. Уже к концу 1942 года по нему прошли первые составы.

Мне рассказывали, что машинисты боялись за свою жизнь и те грузы, которые они везли, и поэтому состав по мосту двигался очень медленно. Я только не помню, сколько лет мост простоял и когда его разобрали. О нем сейчас напоминает лишь земляная насыпь на левом берегу Волги, на которую астраханцы потратили столько сил и здоровья.

Немецкие самолеты над Астраханью

Наступивший 1942 год принес новые тревоги и угрозы. В небе над городом мы стали слышать, а потом и видеть изредка пролетавшие немецкие самолеты. Они летали на очень большой высоте, и, еще не видя их, мы по звуку безошибочно определяли, чей это самолет.

Звук немецких самолетов отличался какой-то монотонностью и казался угрожающим. Каждый раз наши зенитчики обстреливали самолет. Это хорошо было видно по белым облачкам разрывов снарядов по пути следования самолета. Разорвавшиеся в небе снаряды падали с высоты мелкими осколками, которые, естественно, представляли угрозу для всего живого. Мы ребятишки, после очередной стрельбы начинали искать осколки и коллекционировать их, соревнуясь между собой, кто больше найдет таких осколков.

Летом под Сталинградом в 1942 году шли тяжелые бои, в город через поселок Свободный пришла огромная колонна солдат. По всему было видно, что они изнурены пешим переходом, летней жарой и устали. Колонна остановилась у переправы в ожидании парома, чтобы переправиться на городскую сторону. Я очень удивился, когда военный подошел ко мне и спросил: «Мальчик, скажи, как называется этот город?» И показал на противоположную сторону реки. Я ответил: «Астрахань». Выходит, они даже не знали, куда пришли.

Примерно в эти же самые дни с очень близкого расстояния впервые увидел немецкий самолет. Как-то, играя во дворе, услышал звук приближающегося самолета. Звук нарастал, самолета  не было видно за домами. И вот он появился. Летел низко. Очень. Одномоторный самолет с крестами на крыльях. В кабине я отчетливо увидел сидящего за штурвалом фашистского летчика, который, казалось, спокойно разглядывал дома и дворы, над которыми пролетал. Глаза его были защищены большими очками.

Самолет, летел со стороны Астрахани-2 курсом на городскую электростанцию. Когда самолет пролетел, я побежал на вал, чтобы посмотреть дальнейший курс и действия летчика. Он облетел электростанцию слева и скрылся из вида. По-видимому, в задачи летчика входил сбор разведывательных данных. Астрахань - 2 бомбили, как и нефтяные резервуары у села Ильинка. Этот случай я наблюдал с почтительного расстояния. 

Бомбежка Ильинки

Рыбаки-колхозники в начале 1942 года уже имели «бронь», а это значило, что их освободили от призыва в армию. В рационе бойцов рыба занимала большое место, и с каждым месяцем планы для рыбаков на ее вылов увеличивались. Конкретно от довоенного времени – в четыре раза. Лозунг «Все для фронта – все для победы» действовал неукоснительно.

Председатель колхоза обратился к рыбакам с просьбой выехать на место добычи рыбы в Камызякский район и взять с собой семьи. Таких добровольцев оказалось восемь. Собрав все необходимое для такой жизни, мы погрузились на лодки поплыли вниз по течению реки Прямая Балда. Скот, который был в каждой семье, гнали по берегу. Конечным пунктом плавания был остров Бабаний в пятнадцати километрах вниз по течению от села Тузуклей – родины моего отца.

К вечеру добрались до Ямцева – это восточная оконечность острова, на западной - расположен поселок Свободный. Перегнав вплавь скот на другой берег, решено было сделать остановку, а с утра двигаться дальше. Пока готовили ужин, уже начало темнеть. В какой-то момент мы услышали разрывы зенитных снарядов и взрывы от сброшенных с немецких самолетов бомб. Все это в южном направлении от нашей временной стоянки. Расстояние трудно было определить. Буквально через несколько минут мы увидели первый высокий столб пламени. Взрослые сказали, что это бомбят нефтебазу неподалеку от села Ильинка. Потом еще попадание и опять столб пламени.

Два с половиной года мы жили в землянках на острове Бабаний - без радио, газет, в такой глухомани, куда новости о положении на фронтах доходили лишь случайно от приезжих рыбаков и то с опозданием. Сообщение о Великой Победе я встретил в школе, когда закончил пятый класс, уже в Астрахани. На уроке объявили нам об этом долгожданном дне. По этому случаю нас, школьников, распустили по домам.

От этого сообщения учителя на душе стало радостно и светло. Было это теплым майским утром 1945 года.

Новости на Блoкнoт-Астрахань