«Ты что разлегся, давай вставай!»: в Ахтубинской ЦРБ 84-летнего пациента отправили умирать домой

Мы поставили на паузу публикацию историй из Ахтубинской ЦРБ. Честно.

Не потому что сдались или испугались – конечно, нет.

Не потому что нас расстроило, что министр здравоохранения позволяет себе в отсутствие журналистов нашей редакции на брифинге отпускать колкости в наш адрес за нашей спиной. Алексей Васильевич, мы не пришли, потому что узнать, что всё хорошо, мы можем потом и из релизов.

Не потому что нам больше нечего написать. Отчего же. Мы, например, можем рассказать, что родственникам умерших пациентов отказывают в выдаче их медицинских карт, ссылаясь на врачебную тайну, хотя это противоречит решению Конституционного суда. Видимо, минздрав считает себя выше. Ну, или о том, что защитное стекло в регистратуре поставили только из-за десанта высокопоставленных чиновников, наведавшегося в больницу в начале декабря. Тут стоит, конечно, уточнить, что на оба утверждения у нас есть подтверждения, иначе недалеко до очередного обвинения в фейке.

Уточнить хочется и еще один момент. Мы ни в коем случае не адресуем свои статьи младшему и среднему медперсоналу больницы. Мы понимаем, что сегодня врачи, медсестры и санитары по всей стране работают в нечеловеческих условиях и благодарны им за это. Мы не понимаем, почему руководители всех уровней в этой истории тратят столько сил, чтобы доказать нам, что проблем нет, вместо того, чтобы сделать всё, чтобы так в итоге и было.

Паузу же мы взяли, дабы запущенные на всех уровнях проверки прошли и стали понятны их результаты. Однако когда к нам в редакцию с просьбой рассказать о своей истории обратилась Нина Рудикова, у нас не было ни одного объективного аргумента, почему мы не можем это сделать и набралось с десяток – почему должны.

По традиции публикуем дословно рассказ собеседницы «Блокнота-Астрахань» - реального человека, не скрывающего себя.

«4 ноября моему свекру, в прошлом - главному врачу больницы «Водников» в поселке Петропавловка, Заслуженному врачу России, почетному жителю Ахтубинска стало плохо в своей квартире. Он живет один - 22 года назад похоронил жену и 2 года назад - единственного сына. Ему было 84 года, но он всегда был в трезвом уме и твердой памяти.

Придя с работы к нему домой, я его нашла лежащем на полу, мы с соседкой его подняли и положили на диван, вызвали скорую помощь.

Приехал медработник. Померила ему температуру (36.8С), сделала укол, кардиограмму сердца, прослушала легкие и позвонила в Ахтубинскую больницу, сообщила все его данные и сказала, что будет его забирать в приемный покой, где должны сделать рентген и решить в какое отделение его следует положить. Ч поехала с ним, так как ходить он не мог после падения, долго ждали, но его приняли, оформили и отправили в инфекционное отделение вместе с рентгеновским снимком легких. На следующий день я пришла поговорить с лечащим врачом. Она написала на листке, какие нужно купить лекарства, сказала, что, скорее всего, у него пневмония и вышла не дослушав меня. Лекарства я купила сразу и принесла, чтобы не затягивать лечение. Я и моя дочь приходили каждый день к нему, пытались помочь его кормить, так как самостоятельно он этого сделать не мог, но нас естественно не пускали. Ему сделали две капельницы, после чего он даже пытался самостоятельно сидеть и у нас появилась надежда на выздоровление. Так он пролежал восемь дней, но ему становилось хуже, он очень слабел.

Придя к нему в очередной раз после работы 12 ноября, я не нашла его в палате. Соседи по палате сказали, что его перевели в терапию. Не нашла врача, пошла в терапию, но он туда и не поступал, я вернулась в инфекционное отделение, где врач сказала, что его отправили в приемный покой для взрослых. На мой вопрос, что случилось и почему мне не сообщили по телефону, который я оставила, она ничего не ответила и сказала - ищите его там, у него ничего нет «нашего». Но в приемном покое его тоже не оказалось и он туда даже не поступал.

Только тогда я посмела напомнить медработникам приемного отделения, что он вообще-то Заслуженный врач России и почетный житель города, это что за отношение к коллеге и пожилому человеку, где его искать и сколько можно мне бегать по отделениям? Я не знаю, какой врач дежурил 12 ноября, было уже часов шесть вечера, но ему спасибо за то, что он долго звонил куда-то, потом сказал, что якобы у Николая Павловича упала сатурация кислорода до 35 и его повезли из инфекционного отделения в ковидный госпиталь - поднимать капельницей эту сатурацию, подняли до 97 и сейчас привезут в приемное отделение. Через полтора часа его привезли - посиневшего от холода и накрытого тонким одеялом и положили в палату с человеком в наручниках, лежащего под капельницей и под охраной из двух полицейских. Пришел врач-кардиолог, осмотрев свекра, послушав сердце (у него стоял кардиостимулятор), сказала, что по е профилю тоже ничего нет, надо ждать заключения врача-невролога, которого мы так и не дождались - он так и не пришел, хотя ему звонил врач приемного отделения. Я сколько могла, была рядом со свекром и когда он заснул, я уехала домой, было уже поздно.

Рано утром приехала к нему внучка и увидела, что к нему за ночь никто даже не подошел поменять памперс и дать воды. Дал воды полицейский, который охранял своего подопечного. Только утром пришел тот самый врач-невролог и сказал: «Ты что разлегся, давай вставай!». Это врач, который по возрасту годится во внуки Николая Павловичу! А перестал вставать он после того, как два раза упал, пытаясь самостоятельно дойти до туалета. Никто не поднял его тогда, пока не увидели больные и не принесли его в палату.

После звонка дочери я тут же приехала и забрала его домой, так как невролог сказал, что мест в его отделении нет, а у Николая Павловича все нормально, просто старость.

Я сразу поняла - его просто выкинули из больницы умирать домой. В выписке из истории болезни есть отметка, что экспресс-тест на ковид от 11 ноября - отрицательный, а 22 ноября позвонили из инфекционного и сказали, что результат положительный и надо сделать повторный анализ, но на следующий день, 23 ноября, мой свекор умер. Умер человек с большой буквы, который боролся за каждого своего пациента, за больницу в целом, человек, который с детства мечтал быть врачом!», - поделилась Нина Ивановна.

Кажется, впервые так не хочется ничего говорить в качестве послесловия, хочется тишины. О таком состояние обожжённых нервов еще Вознесенский писал.

Анастасия Вербина